Наиболее распространенный взгляд на деньги сводит их к простому средству обмена — абсолютно безличному и обыденному. Однако если проанализировать часто не вполне логичное поведение коллекционеров, дарителей подарков и жертвователей в пользу благотворительных организаций, становится понятным, что деньги несут в себе не только обыденный, но и сакральный смысл, и могут олицетворять собой как добро, так и зло. Этот тайный смысл денег оказывает огромное влияние на экономические установки.
Т. Вайсман в работе «Деньги как мотив» пишет: «Для клептоманов или женщин, разоряющих мужчин, деньги символизируют утраченные интроектированные объекты; они стремятся к деньгам, чтобы тут же от них избавиться. Люди с депрессивным характером, которые страдают от эмоционального голода, рассматривают деньги как потенциальную пищу. Для одних деньги символизируют их сексуальную состоятельность, и они воспринимают потерю денег как кастрацию. Другие в минуту опасности начинают жертвовать крупные суммы денег в целях «профилактической самокастрации». Третьи тратят деньги совершенно импульсивно, без всякого учета их реальной стоимости. Почти каждый из нас действует в ущерб своим интересам, когда речь идет о «бесценных» объектах. А за некоторые головы, напротив, может быть назначена цена. Всеобщая эквивалентность денег — это иллюзия: на «кровавые деньги» покупают совсем не то, что на честно заработанные, а деньги, полученные в дар от короля, — это не то же самое, что выигрыш в лотерею» [30, с. 13-14].
Для современного человека, как и для его далекого предка, деньги таят в себе что-то мистическое. Они способны проникать в самые иррациональные и глубинные личностные пласты и пробуждать жадность, ревность, зависть и страх. Большинство людей верит, что многие из их повседневных проблем можно было бы разрешить, если бы у них было достаточно денег. Белк и Вал- лендорф [2] предлагают различать сакральный и профанный смысл денег. Профанные объекты взаимозаменяемы и оцениваются чисто утилитарно. Сакральные объекты часто не предназначены для функционального использования и не могут обмениваться на обычные объекты. Обмен священных объектов на деньги разрушает их сакральный статус, поскольку подвергает их недопустимому контакту с областью профанного.
В западных странах деньги слишком профанированы, чтобы использоваться для некоторых особых случаев: за деньги нельзя купить невесту, освобождение от уголовного наказания и (в идеале) политическую должность. Деньги рассматриваются как неподходящий подарок, поскольку представляют собой слишком точную меру любви. Иудео-христианская этика относится к деньгам противоречиво: с одной стороны, верующих призывают быть бескорыстными, альтруистичными и аскетичными, а с другой — трудолюбивыми, бережливыми и справедливыми.
По мнению Белка и Валлендорфа, женщины думают о деньгах как о способе приобретения вещей, а мужчины — власти. Поэтому все деньги, с которыми имеют дело женщины, — это профанные деньги, за исключением тех, которые тратятся на личные удовольствия (в последнем случае они олицетворяют зло). Деньги, которыми пользуются мужчины, частично сохраняют свой сакральный характер. Эти авторы считают также, что деньги, заработанные трудом, не приносящим внутреннего удовольствия, являются целиком профанными, а извлекаемые из любимого дела доходы воспринимаются как сакральные. Со времен Древней Греции до наших дней предпринимательство, искусство зарабатывания денег воспринимается как нечто сомнительное. Деятельность буржуа, особенно нувориша (nouveau riche), менее почетна, чем труд ремесленника и рабочего, или богатство аристократа. Добровольная бесплатная работа священна, а точно такая же работа, выполняемая за деньги, профанна. Для некоторых людей плата за ведение домашнего хозяйства и уход за детьми кажется неприемлемой, поскольку профанирует священный долг. Однако проституция успешно трансформирует сакральный акт в формальный деловой обмен.
«Таким образом, — пишет Белк, — деньги, полученные за работу, выполненную со страстью, священны, так же как и деньги, заработанные тяжелым трудом и не сулящие большого богатства. Деньги, приобретенные без труда, рассматриваются как зло и угрожают поработить человека,
стр. 51
даже если он пытается использовать их на добрые цели» [1].
Рассматривая сакральное использование денег, Белк отмечает, что оно может быть профанировано: например, подарок теряет свою ценность, если человек слишком озабочен его ценой. Механизмы сакрализации обычно участвуют в приобретении подарков и сувениров, в благотворительных пожертвованиях, а также в приобретении ранее сакрализованных объектов. Цель сакрализации — превращение денег в объекты, несущие особый смысл и значение. Трансформация сакрализованных денег обратно в «просто деньги» (например, продажа подарка) обычно осуждается. Многие люди отказываются превращать определенные объекты в деньги, предпочитая их дарить. Точно так же люди могут отказываться от денег, предлагаемых за бескорыстную помощь, считая свою помощь подарком.
Изменения структуры денежных установок. Социальные психологи с середины 50-х гг. пытались создать инструмент для измерения установок по отношению к деньгам. Первой успешной попыткой такого рода можно считать опросник В.Д. Рубинштейн, предложенный ею читателям журнала Psychology Today [24]. Исследовательница получила почти 20000 ответов, и ее выборка достаточно равномерно отражала британскую популяцию.
Данные, полученные ею, оказались весьма неожиданными. Например, почти половина респондентов никогда не обсуждала свои доходы с родителями и друзьями. Менее одной пятой говорили об этом со своими братьями или сестрами. То есть оказалось, что люди думают о деньгах почти постоянно, но говорят о них очень мало и с очень немногими людьми. С ростом доходов возрастает «таинственность» и стремление скрыть свое богатство.
Данные позволили классифицировать людей на две существенно различающиеся группы: «материально удовлетворенных» и «материально неудовлетворенных». Первые контролируют свои финансы, тогда как вторые позволяют деньгам управлять их поведением. Так, если возникает желание купить что-нибудь слишком дорогое, то представители первой группы постараются либо накопить достаточно денег, либо забыть об этой вещи. Неудовлетворенные же чаще всего попытаются взять деньги в долг. Во второй группе также значительно выше частота эмоциональных расстройств и психосоматических заболеваний.
Рубинштейн также изучала влияние половых различий на установки по отношению к деньгам. Оказалось, вопреки распространенному мнению, что мужчины и женщины придают одинаковое значение в своей жизни работе, любви, заботе о детях и финансам. Однако мужчины более доверчивы и уверены в себе в финансовых вопросах, чем женщины, больше удовлетворены своей финансовой ситуацией и оптимистичнее смотрят на свое будущее материальное положение. Мужчины реже, чем женщины, испытывают по поводу денег чувства беспомощности, депрессии, гнева, зависти, паники и стыда, и чаще — восхищения, счастья и любви.
Ямамучи и Темпер [31] попытались создать стандартизованную Шкалу денежных установок (Money Attitude Scale, MAS). С помощью факторного анализа шестидесяти двух утверждений было выявлено пять независимых факторов: власть-престиж, откладывание на будущее, недоверие, качество, тревога. Для окончательного варианта опросника было отобрано 29 наиболее надежных пунктов. Авторы обнаружили, что установки по отношению к деньгам практически не зависят от доходов человека. Были выявлены различия между мужчинами и женщинами по фактору времени (планирование, откладывание на будущее). Неожиданным оказался результат, противоположный взглядам большинства: выяснилось, что женщины чаще используют деньги как орудие в борьбе за власть.
Используя данные предыдущих исследований, Фарнэм [9] разработал опросник из шестидесяти утверждений, отражающих широкий круг установок, мнений и ценностей, связанных с деньгами. Результаты статистической обработки выявили шесть ортогональных факторов: зависимость, власть/использование, планирование, безопасность/консерватизм, неадекватность, усилие/способность.
Согласно полученным данным, пожилые и богатые люди оказались больше озабочены своим будущим, чем молодежь и бедняки. Исследование зависимости между самооценкой и отношением к деньгам показало, что люди, склонные к импульсивным тратам (навязчивые покупатели), имеют более низкую самооценку, чем рациональные потребители. Для одержимых покупателей деньги обладают символической способностью повышать их самооценку [15]. Навязчивые покупатели больше, чем обычные, склонны видеть в деньгах способ решения проблем и чаще рассматривают деньги как основание для сравнения. Они используют деньги для демонстрации статуса, власти и обычно говорят, что им не хватает средств (особенно по сравнению с их друзьям). Траты денег для них обычно сопряжены с внутренним конфликтом.
Шкала Фарнэма использовалась для изучения национальных различий в установках по отношению к деньгам в сорока трех странах [21]. Была получена статистически значимая отрицательная корреляция между ценностью денег и национальным
стр. 52
доходом на душу населения. В более богатых странах люди придают деньгам меньше значения.
В целом, исследования установок по отношению к деньгам за последние 20 лет выявили их связь с демографическими (пол, возраст, социальный класс), национальными и личностными факторами. Женщины, люди старшего возраста, представители низших социальных слоев и невротики больше озабочены проблемой денег, чем все остальные.
Шкала денежной этики. Танг [26, 27] разработал опросник для измерения установок по отношению к деньгам, названный им Шкалой денежной этики (Money Ethic Scale, MES). Исследователь полагает, что эти установки имеют три компонента: аффективный (добро, зло), когнитивный (связь денег с достижениями, уважением, свободой) и поведенческий. Шкала содержит тридцать простых утверждений, отражающих пять независимых факторов: добро («Я высоко оцениваю деньги», «Деньги на дороге не валяются»); зло («Деньги — корень всякого зла», «Не в деньгах счастье»); достижение («Деньги — символ успеха», «За деньги можно купить все»), уважение или самооценка («Деньги привлекают к тебе друзей», «Иметь деньги почетно»), бюджет («Я тщательно рассчитываю свой бюджет», «Я всегда вовремя плачу по счетам»), свобода или власть («Деньги дают свободу и независимость», «Деньги — это власть»). Шкала была валидизирована на 769-и испытуемых и обладает достаточной внутренней согласованностью.
Использование этого инструмента позволило проверить многие гипотезы. Так было показано, что люди с высокими доходами склонны видеть связь денег и достижений, тогда как молодежь чаще рассматривает деньги как зло. Испытуемые, имеющие более низкий уровень денежных притязаний, продемонстрировали большую удовлетворенность жизнью и меньший уровень стресса. Была установлена значимая корреляция между внутренним удовлетворением от работы и мнением о том, что деньги — это символ свободы и власти. Внешняя трудовая мотивация коррелировала с мнением о том, что деньги не есть зло.
В проведенном недавно кросс-культурном исследовании сравнивалась денежная этика рабочих Америки, Великобритании и Тайваня [27]. Американские рабочие набрали наивысшие баллы по самоорганизации, самооценке и внутреннему удовлетворению от работы. Китайские рабочие показали самый высокий уровень «протестантской трудовой этики» и «уважения» к деньгам и самый низкий уровень внутреннего удовлетворения от работы. Британские рабочие склонны считать, что «деньги означают власть», и при этом имеют самый низкий уровень внешней удовлетворенности работой.
Результаты исследования подтвердили некоторые интуитивные оценки экономических процессов в Юго-Восточной Азии: длительный период экономического роста на Тайване привел к тому, что люди стали в большей мере рассматривать деньги как знак успеха и уважения, стали более материалистичными, трудолюбивыми и экономически заинтересованными.
Экспериментальные исследования. Классический эксперимент по изучению влияния бессознательных установок на восприятие был проведен Брунером и Гудманом в 1947 г. [3]. Десятилетних испытуемых из бедных и богатых семей просили сравнить размеры кружков света с размерами монет. Контрольная группа сравнивала размеры световых кружков с размерами серых картонных дисков соответствующего монетам диаметра. Монеты (объекты, обладающие социальной ценностью) оценивались как обладающие большими размерами по сравнению с картонными дисками; чем выше достоинство монеты, тем больше было расхождение между ее воспринимаемым и реальным размером. Бедные дети переоценивали размеры монет значительно сильнее, чем богатые. Эффект «переоценки значимых объектов» оказался повсеместным и получил подтверждение в более чем 20 экспериментах других исследователей.
Фарнэм провел эксперимент по изучению воспринимаемой ценности мелких монет [10]. Четыре самые мелкие британские монеты были рассыпаны на улице, и наблюдатели фиксировали реакции людей, которые их видели. Из 200 человек, заметивших монеты, 56 человек проигнорировали самую мелкую монету (1/2 пенса), 44 человека проигнорировали монету в 1 пенс, 16 -2 пенса, и 10 — 5 пенсов. Был сделан вывод о том, что этот незамысловатый способ измерения может быть полезен для изучения столь табуированной и эмоционально нагруженной темы, как деньги, особенно в периоды инфляции, безработицы и денежных реформ.
